МЭТТ ДЭЙМОН:

ИДЕНТИФИКАЦИЯ ДЕМОНОВ

Телефон зазвонил в семь утра. Мэтт с трудом оторвал от подушки голову и посмотрел на определившийся номер. Затопившая его волна страха смела сон без остатка.

Больше всего па свете Дэймон хотел открыть окно и выбросить телефон в озеро Комо, на берегу которого располагалось итальянское поместье Джорджа Клуни. Но за прошедшие годы Мэтт усвоил две вещи: во-первых, тот человек, что звонит сейчас, найдет его даже на дне океана, во-вторых, он не любит долго слушать длинные гудки.

— Привет, малыш, — услышал Дэймон. — Избегаешь меня? Слишком крут, чтобы общаться со старыми друзьями? Нехорошо, малыш, некрасиво.

— Я был занят, — хрипло сказал Мэтт в трубку. Ему казалось, что пронзительный голос звонящего буквально впивается в его мозг.

 В 16 лет Мэтт потратил свои сбережения, $200, чтобы съездить в Нью-Йорк на первые пробы.

— Знаю, малыш. Видел тебя по телеку. Как погодка в Каннах?

— Нормально. Что тебе нужно?

— Деловой человек, а? — насмешливо протянул звонящий. В следующую минуту его голос утратил приторные интонации и стал жестким. — Ладно, как скажешь. Ты мне задолжал, малыш. Наши последние беседы не принесли мне ни цента — одни телефонные счета. Я в убытке, парень. И я рассчитываю, что ты мне все возместишь.

Мэтт почувствовал, как спина покрывается потом.

— Я... я в отпуске. Я ничего сейчас не могу сделать, — пробормотал он.

— Не держи меня за идиота, — угрожающе сказал собеседник. — Я знаю, где ты. У тебя есть два часа, чтобы порадовать меня хорошими новостями.

Мэтт молчал.

— Эй, малыш, ты ведь понимаешь, что я не шучу?

— Иди к черту, — устало ответил Дэймон и нажал кнопку отбоя.

Потом он долго стоял, склонившись над раковиной, и плескал себе в лицо ледяной водой. Снизу послышались гудок катера, женский смех и рев удаляющегося мотоцикла. Это было то, что нужно, — скорость, маленькое летнее кафе в порту, мерный гул просыпающегося города.

Маме в чем было упрекнуть бывшего мужа кроме того, что он бросил ее с двумя детьми, когда младшему, Мэтту, не исполнилось и двух лет. Много лет Нэнси внушала сыновьям, что, несмотря на развод, они должны любить и уважать отца. С каждым годом это требование казалось Мэтту все более сомнительным: с какой стати любить чужого человека, который появляется раз в две недели, чтобы дежурно потрепать по затылку, дать пару долларов и пожаловаться на тяжелую работу?

Мэтт юркнул под трибуны школьного стадиона и достал из мятой пачки сигаре-ту. Пару дней назад он придумал план и сейчас очень жалел, что его не с кем обсудить, — его лучший друг Бен укатил в Нью-Йорк. Не с кем-нибудь — с отцом! Впрочем, может, оно и к лучшему. Вряд ли Бен одобрил бы этот план — откуда ему знать, как унизительна жизнь сына разведенных родителей!

Выкурив сигарету до половины, Мэтт подавил приступ тошноты, затушил окурок и отправился в парикмахерскую. Белобрысая подружка отца считала своим долгом демонстрировать радость при виде «ангелочков Кента». Обычно в ответ на ее приторную улыбку Мэтт весьма натурально притворялся, что его сейчас вырвет. Но на этот раз он будет вежлив и мил. Главное — не переиграть и сделать так, чтобы отцовская пассия ему поверила. Он придет в парикмахерскую, возьмет со столика журнал, а когда его спросят, что он тут делает, пожмет плечами и, наивно тараща глаза, сообщит, что папа и мама попросили его «часок погулять». Так поступил герой одного телесериала, который хотел расстроить свадьбу своего отца. Уж неизвестно почему, но невеста из телевизора пришла в ярость, и серия закончилась тем, что она отменила свадьбу. «Кино — великая штука», — сказал себе Мэтт и толкнул стеклянную дверь парикмахерской.

— Какого черта, Нэн? Я уделяю детям столько времени, сколько могу! Я, между прочим, работаю, а не по барам ошиваюсь!

С этого начинался каждый визит отца в семью. Налоговый инспектор Кент Дэймон совершенно искренне считал себя хорошим папашей — он вовремя платил алименты покорно скучал на школьных бейсбольных матчах и время от времени задавал двум своим отпрыскам вопрос: «Кем ты хочешь стать, когда вырас-тешь?» Нэнси Карлсон-Пейдж.

— Кент, мальчики вступают в возраст, когда им нужно мужское воспитание, — терпеливо говорила мать. Нэнси работала детским психологом, и Мэтт ненавидел, когда она начинала говорить с окружающими как с умственно-отсталыми детьми. — Почему бы тебе не взять их с собой в Канаду? Пара недель вместе, вы получше узнаете друг друга, сблизитесь... Они уже взрослые, Кент, ты не можешь вечно относиться к ним как к младенцам.

Мэтт хорошо знал, что ни в какую Канаду отец их не возьмет. В городе ни для кого не было тайной, что Кент Дэймон встречается с грудастой разведенкой, которая владеет парикмахерской и мечтает снова выйти замуж. Вот она поедет с отцом в Канаду, а он — нет. Он будет околачиваться по пыльным улицам и наблюдать, как мать делает хорошую мину при плохой игре.

Хотите позавтракать? — на чудовищном английском спросил официант.

Мэтт отрицательно покачал головой. Парень равнодушно пожал плечами и удалился за стойку. В его глазах не мелькнуло даже искры узнавания. Правда, лицо актера скрывали козырек бейсболки и темные очки, но в Лос-Анджелесе это не спасало. Может, он не слишком популярен в Европе? А может, официанту7 просто наплевать. Пятнадцать лет назад подобное пренебрежение оскорбило бы Дэймона до глубины души. Сейчас он воспринял его как подарок судьбы. «Старик, Ларри Оливье говорил, что первую половину жизни актер из кожи вон лезет, чтобы его узнавали, а вторую половину ходит в темных очках, лишь бы от него отвязались, — любил повторять его друг Бен. — Это наш выбор, чего теперь жаловаться».

 Мэтт поднял с ночного столика кошелек, темные очки и ключи от взятой напрокат машины. Поколебавшись секунду, сунул в карман мобильный телефон и вышел на лестницу. Голубой «фиат» бодро рванул с места. 

Они никуда не спешили, ни о чем не тревожились и выглядели абсолютно, космически свободными. Именно о такой жизни Мэгг мечтал с самого детства.

 Въехав в город, припарковал машину у маленькой церкви, поглубже натянул бейсболку и неторопливо двинулся в сторону центральной площади. Там, прямо у стен белоснежного кафедрального собора, в кафе «Алессандро Вольта», он заказал чашку ристретто и стакан ледяной воды. Пока официант выполнял его заказ, Мэтт наблюдал за тем, что происходит на площади.

Его всегда поражал непостижимый талант праздности, присущий итальянцам. Глядя на то, как вальяжно фланируют по улице люди в деловых костюмах, невозможно было поверить, что в их жизни существуют работа и проблемы.

Многие годы у Мэтга Дэймона была мечта — он хотел быть Беном Аффлеком. В свой десятый день рождения, сидя все под теми же трибунами школьного стадиона, Мэтт в шутку предложил:

— Бен, поменяйся со мной жизнью.

Аффлек, который уже тогда был на полголовы выше друга, подумал и очень серьезно ответил:

— Прости, Мэтт. Я бы с удовольствием, но родители обещали подарить мне собаку.

Эта собака стала последней каплей. У Бена и так было все — внешность, рост, уверенность, популярность среди сверстников, да оба родителя, наконец! Если бы в мире существовала справедливость, собаку подарили бы Мэтту.

— Отец сказал, я должен доказать, что смогу содержать животное, — рассказывал Бен, не замечая, как изменился в лице его друг. — Я должен представить, что у меня УЖЕ есть собака. Рано вставать утром и пропускать «Стар Трек» вечером — пса придется выгуливать. Если продержусь неделю, будет у меня щенок.

Мэтт невольно улыбнулся — помимо всех прочих достоинств Бен отличался еще и тем, что умел кого угодно заразить своей радостью. Что ж, он не станет завидовать. Он поможет другу пройти испытание.

Первые дни Мэтт вскакивал в пять утра и вместе с Беном отправлялся в парк. Но тот говорил только о собаке и Дэймон очень скоро понял что этот неведомый щенок отнимет у него друга. 

      Лучшие друзья: хладнокровный, расчетливый Мэтт и    простодушный, увлекающийся Бен

 На пятый день, отчаянно зевая, Аффлек сообщил, что выходные родители проведут в Ныо-Йорке.

— Значит, можно больше не вскакивать ни свет ни заря? Они все равно не узнают, выполняешь ты договор или нет.

Еще много месяцев Бен не мог простить себе, что послушался друга. Он так и не смог солгать родителям и сказал правду уже на пути в собачий питомник. А Мэтт так никогда и не признался другу, что рассчитывал именно на такой исход дела.

Дэймон держал в руках запотевший стакан с водой и смотрел на бродячих собак, которые прятались от подступающего зноя в тени церковных стен. С того летнего утра, когда расстроенный Бен сообщил о том, что у него не будет щенка, прошло много лет. Но эта история то и дело всплывала в памяти Мэтта. Ему почему-то казалось, что именно с нее и начался тот кошмар, который преследовал его по сей день. С нее и с того злополучного похода в парикмахерскую, кончившегося тем, что отец поссорился-таки со своей белокурой пассией, запил и уехал из города. Если бы Мэтт сумел тогда обуздать сжигавшие его ненависть и зависть, не было бы сейчас этих телефонных звонков, вгоняющих в холодный пот. «Простите себя, — твердил ему психоаналитик. — Вы ведь были тогда ребенком, который просто нуждался в любви». После этого Дэймон решил, что врач ни черта не понимает,что часто большое зло начинается с мелких пакостей. И Мэтт считал, что простой детский психолог была гораздо ближе к истине, чем модный мозгоправ, берущий по триста долларов за визит. Впрочем, это теперь он считал, что мать права. В детстве он думал совсем иначе — тогда у них с братом не было игрушек, потому что мать полагала, будто они вредят развитию детей. Если бы ее теория оказалась правдой, Мэтт непременно стал бы строителем — в доме имелись только кубики. Мальчишкам приходилось придумывать себе развлечения, и любимым занятием стала игра в шпионов: они постоянно наблюдали за взрослыми и сверстниками, а порой залезали под стол, чтобы что-нибудь подслушать.

Его мать уговоривала его поступать в Гарвард. Правда, и тогда он согласился с ней не сразу:

— Я не хочу провести всю свою жизнь в четырех стенах среди пыльных книг по филологии! — бушевал Мэтт. — Я хочу быть актером, сниматься в Голливуде и тусоваться со звездами!

— Дорогой, я думала, после той истории с «Клубом Микки- Мауса» ты оставил эту идею сказала мать. — Вспомни, как ты тогда переживал.

 Мэтт опустил голову. Это была их с Беном мечта — прорваться в телешоу «Клуб Микки-Мауса» и стать звездами. Они упросили родителей отпустить их на прослушивание, настроили фантастических планов и даже сочинили речь, которую произнесут на вручении «Оскара». Тем горше было возвращаться домой после провала. Он чувствовал себя побитой собакой и не мог понять, почему Бен отнесся к их поражению так легко. «Старик, у нас все впереди, — говорил Аффлек, хрустя кукурузными чипсами. — Может, и хорошо, что мы не попали в это заведение для дебилов». Если бы Мэтт мог так легко отмахнуться от неприятностей!

После этой неудачи Дэймон жил словно в тумане: прилежно посещал лекции по филологии и старался не думать о кино.

 Загорелый Бен Аффлек, приехавший «на побывку» из Вермонта, показался бледному и несчастному Мэтту посланцем из другого мира. Сидя в баре за бутылкой пива, он весело рассказывал другу:

— Из университета меня выперли, да оно и к лучшему

Не стоило мне туда соваться, не мое это дело. Я теперь играю в любительских труппах и помаленьку снимаюсь в кино. В малобюджетном, конечно, но это только начало. Видел бы ты, друг, что творит на площадке этот Кевин Смит! Богом клянусь, он гений! Прекращай протирать штаны в библиотеке, поехали в Голливуд. Поживем пока у моего брата, а потом заработаем денег и купим шикарную виллу.

Мэтт слушал друга и даже не пытался скрыть скептическую улыбку. И тогда Бен взял его за ворот рубашки и очень серьезно сказал:

— Слушай, у нас есть шанс, и мы должны его использовать. Вернуться в эту богадельню ты успеешь всегда. Но если ты не попробуешь, то никогда себе этого не простишь.

Так за два семестра до получения диплома Дэймон оказался в крошечной квартирке, которую они снимали вместе с Беном и его братом на задворках Лос-Анджелеса. Через несколько месяцев он мог записать в свой актив чемпионство по компьютерным гонкам и скоростное поедание китайской лапши. Все его успехи на актерском поприще сводились к крошечной роли в комедии «Мистическая пицца», сыгранной еще до поступления в Гарвард. Главной звездой на съемочной площадке считала себя тогда Джулия Робертс. Мэтт, как и все окружающие, знал, что нескладная долговязая Джулия получила эту роль только стараниями старшего брата. Эрик Робертс был звездой боевиков, и сестра вовсю использовала его славу, чтобы привлечь к себе внимание прессы.

Мэтт усмехнулся. Странно все-таки шутит судьба. Сегодня утром он проснулся в комнате, которую пару недель назад занимала Джулия — самая влиятельная женщина в Голливуде, актриса, увенчанная «Оскаром», настоящая большая звезда, чья слава давно затмила достижения Эрика Робертса. Интересно, на что ей пришлось пойти, чтобы добиться своего нынешнего по-ложения? И есть ли в ее жизни мрачные тайны, от которых невозможно скрыться даже на вершине успеха? 

Из-за всей этой истории я превратился в кукольного Кена. Все смотрят на меня как на «парня, который спит с Дженнифер Лопес»!

 Дэймон посмотрел на часы. Из отведенного ему времени прошло уже сорок минут. На экране телефона мигало сообщение о пропущенном звонке: его разыскивал пресс-агент фильма «Тринадцать друзей Оушена». Это может подождать — в конце концов, он в отпуске. Мэтт ОТКИНУЛСЯ на спинку плетеного стула и жестом попросил официанта принести еще кофе.

Журналисты, фотографы, светские хроникеры... Начинающие актеры готовы на все, лишь бы привлечь их внимание. Кейси Аффлек, младший брат Бена, рассказал как-то за рюмкой текилы, что одна молоденькая старлетка занялась сексом с фотографом в перерыве между съемками прямо посреди декораций.

— Соль в том, что их застукал помреж, который дал девчонке роль в обмен на обещание с ним переспать, — хохоча, говорил Кейси. — Понятно, мужик взбесился. Но девчонка не растерялась — сначала закончила с фотографом, а потом обслужила и помрежа.

— Какая гадость, — скривился Мэгт.

— Да ладно тебе, каждый пробивается как умеет, — отмахнулся Бен. — Секс — это не худшее, что может случиться с человеком в Голливуде.

Спустя несколько лет Дэймон убедился, что Аффлек был абсолютно прав.

— Кто этот парень? — спросил Мэтт у хорошенькой статистки, которая с самого начала съемок фильма «Школьные галстуки» строила ему глазки. — Тот, что разговаривает сейчас с Брэнданом?

— Говорят, журналист, но мне кажется — просто зевака. Знаешь, куча народу хочет побывать на съемках. Некоторые прикидываются репортерами, знакомятся с красивыми девушками, обещают золотые горы, а потом исчезают.

Судя по выражению ее лица, с ней такое уже случалось. Мэтт пил кока-колу и исподтишка наблюдал за передвижениями юркого человека с блокнотом. Тот побеседовал с Брэнданом Фрейзером, потом подошел к режиссеру. Равнодушно скользнул взглядом по Дэймону и направился прямо к Бену Аффлеку, который умело охмурял сразу нескольких юных созданий в коротких юбочках. Мэтт почувствовал, что закипает от злости. В конце концов, у него с Беном равнозначные роли! Почему этот несчастный писака не хочет взять интервью у него?

Он не слышал, что именно Аффлек говорил журналисту, но по мере разговора подвижная физиономия репортера вытягивалась. И тогда Мэтт принял решение. Если бы он знал, к чему это приведет, он бы развернулся и ушел со съемочной площадки. Сорвал бы съемки, поставил крест на карьере, вернулся бы в унылое гарвардское прозябание. Но зато в его жизни не поселился бы страх, который мучает его уже пятнадцать лет.

Дождавшись, когда журналист закончит говорить с Крисом О’Доннелом, Дэймон украдкой поманил его и, игнорируя удивленно поднятые брови репортера, сказал:

— С некоторыми из этих парней я не только работаю, но еще и дружу. Я мог бы рассказать о них много интересного.

Журналист внимательно посмотрел на Мэтта, понимающе кивнул и вынул блокнот. Но тут Дэймона позвал режиссер.

— Я должен идти, — с извиняющейся улыбкой произнес актер. — Давайте встретимся вечером и поговорим.

— Как скажешь, малыш, — ухмыльнулся журналист. — Меня зовут Сол, и я буду ждать тебя в баре «Ла Лутга».

«Каждый пробивается как может, — твердил про себя Мэтт тем же вечером, подходя к грязному заведению с неоновой вывеской, на которой не хватало нескольких букв. — Тем, кого природа обделила привлекательной внешностью, приходится использовать мозги. Каждому — свое».

— На кого вы работаете? — спросил Дэймон, отхлебывая из бутылки теплое мексиканское пиво. Дальний столик в грязном баре и плотная завеса сигаретного дыма заставляли его чувствовать себя героем дешевого полицейского фильма.

— На себя, малыш, исключительно на себя, — ухмыльнулся Сол. — Репортер не должен связывать себя контрактами.

Судя по линялой майке и давно не стриженной голове, он был бы не против связать себя контрактными обязательствами — да, видимо, никто не предлагал.

— Я узнаю горячую новость и продаю ее тому, кто заплатит больше. Если ты расскажешь мне что-то интересное, я опубликую это в «Голливуд Репортер».

Мэтт колебался. То, что он собирался сделать, было, мягко говоря, некрасиво. Но Голливуд — жестокое место. В конце концов, Бен не стал бы возражать против того, чтобы помочь другу и поделиться с ним частью своей известности. Тем более, что ничего особенного от него и не требуется, он просто будет самим собой, Беном Аффлеком — красивым, сексуальным, интересным прессе и поклонникам. А его лучший друг немного погреется рядом в лучах славы. Мэгг начал рассказывать истории об Аффлеке, стараясь не оставлять в тени и себя.

Спустя полчаса Сол удовлетворенно откинулся на спинку стула и сказал:

— Следи за публикациями, малыш. И не подпускай к себе других репортеров, общайся только с теми, кому можно доверять. То есть со мной.

Четыре следующих дня Мэтт тщательно изучал всю прессу. А в пятницу утром проснулся от возмущенных воплей Бена. Тот потрясал бульварной газетенкой и орал:

— Я ему двух слов не сказал! Какого хрена этот урод написал, что я переспал со всеми актрисами на съемочной площадке?

— Это слава, старик, — философски отвечал ему Кевин Смит, который, поссорившись с очередной подружкой, временно переехал к Бену и Мэтту.

Дэймон пробежал глазами небольшую заметку на последней странице. Сол не написал ни слова о фильме, зато смачно прошелся по сексуальным предпочтениям восходящей звезды Бена Аффлека. Из получасового рассказа Мэтта он оставил лишь несколько пикантных эпизодов, а его самого в статье даже не упомянул, обозначив лишь как «источник из окружения звезды». Дэймон встретил Сола через неделю. Журналист подсел за его столик в пиццерии.

Привет, малыш. Я знаю, что ты зол на меня. Но твое имя из статьи вычеркнул редактор. Клянусь, я сделал все, что мог.

Мэтт так до сих пор и не понял, что помешало ему просто послать Сола к черту.

Это было похоже на игру, и какое-то время она казалась забавной. Сол появлялся, получал свою порцию сплетен, гремя глотками выпивал бутылку дешевого пива и исчезал. За те несколько лет, пока продолжались их тайные встречи, Мэтт так и не узнал, где живет репортер, есть ли у него семья, сколько ему лег. Со временем он привык считать его своим талисманом — тем более, что карьера Дэймона медленно, но верно набирала обороты.

В 1997 году Мэтту и Бену удалось продать компании «Мирамакс» сценарий под названием «Умница Уилл Хантинг». Мэтт начал писать его давно, доделывал на пару с Беном, и несколько лег начинающие актеры пытались пристроить его какой-нибудь крупной студии. Им повезло: продюсеры «Мирамакс» не только запустили сценарий в работу, но и позволили Мэтту и Бену сыграть главные роли. Это был впечатляющий дебют, особенно если учесть, что Дэймон и Аффлек получили за сценарий «Оскар» и шестьсот тысяч долларов. Полученные деньги показались Мэтту огромной суммой. Он поделился новостью с Солом, рассказал, как они с Беном обсуждали эту идею еще в колледже... А на следующий день прочел в «Голливуд Репортер» заметку о том, что всю работу над «Умницей» проделал он один. И Бен вроде как ни при чем.

— Ты же хотел, чтобы твое имя появилось в прессе? — ухмыльнулся Сол. — Ну вот, радуйся.

— Да пошел ты к черту! — взбесился Мэтт. — Из-за тебя я выгляжу так, словно стараюсь присвоить всю славу себе!

— Ну а чего ты хотел, малыш? Чтобы я опубликовал твою слюнявую версию про двух друзей? Людям нужен скандал, конфликт!

— А мне нужен покой, — тихо сказал Мэтт. — Сворачиваемся, Сол. Больше никаких интервью.

Репортер прищурился и с интересом посмотрел на своего собеседника.

— Малыш стал большой звездой? — издевательски протянул он. — Малышу больше не требуется помощь старика Сола?

— Не было от тебя никакой помощи, — твердо сказал Мэтт. — Я получал роли, я работал как вол, и все, что у меня есть, пришло вовсе не от тебя.

Он был уверен, что Сол не захочет ссоры. Сейчас они спустят это дело на тормозах и расстанутся мирно. Но он недооценил журналиста.

— Интересно, а что скажут твои новые крутые друзья, если узнают, что ты несколько лет добровольно поставлял мне информацию о том, что творится в их гримерках? — спокойно спросил репортер.

Мэтт похолодел.

— В полиции тебя назвали бы осведомителем. Я согласен называть тебя просто другом, — подытожил Сол. — Выбор за тобой». Мэтт похолодел...

   Минни Драйвер познакомилась с Дэймоном и Аффлеком на съемках и влюбилась в Мэтта

   «Оскара» в 1998 году Мэтт и Бен получили за сценарий, а не за свои актерские таланты

Иногда Дэймон задумывался о том, насколько дикой и нелепой выглядит его связь с Солом. Обладатель «Оскара» за лучший сценарий бросает все по первому звонку никому не известного бульварного репортеришки. Мужчина, которого журнал «Пипл» несколько раз включал в сотню самых сексуальных людей мира, позволяет какому-то проходимцу снисходительно называть себя «малыш». Сол пристально следил за карьерой Дэймона и частенько с укором говорил: «Люди становятся звездами, чтобы жить на полную катушку. А у тебя ни одного скандала, ни одного секрета за столько лет».

Мэтту хотелось двинуть кулаком ему по физиономии и заорать: «Ты и есть мой секрет! Позорный, отвратительный секрет, от которого я бы с радостью избавился».

Впрочем, надо отдать должное Солу, он никогда не перегибал палку. Довольствовался скупыми замечаниями Мэтга и никогда не подавал вида, что остался недоволен. Что происходит между Гвинет Пэлтроу и Беном Аффлеком? Они вместе. Почему Мэтт расстался с Клэр Дэйне? Так сложились обстоятельства. Каково Мэтту живется с Уайноной Райдер, про которую все говорят, что она чокнутая? Она вовсе не чокнутая. Пару раз его «друг» даже написал в своих заметках, что «Дэймон не любит рассказывать о своей личной жизни», — можно себе представить, какое глумливое выражение лица было в тот момент у Сола.

Обычно же он слушал односложные ответы, рисовал что-то в своем блокноте и делал собственные выводы. Мэтт поражался его неприхотливости: журналист годами печатал свои статейки в бульварных газетенках, получал грошовые гонорары и явно не претендовал на большее. Лишь позднее актер понял, что Сол не рвался к деньгам и известности, потому что у него было нечто большее — власть. Почти неограниченная власть над человеком по имени Мэтг Дэймон.

— Что тебе от меня надо? Почему ты со мной? — надрывно спрашивала Уайнона, уничтожая одну конфету за другой. — Я не слепая, я вижу, что это не любовь. Какого черта ты от меня хочешь, Мэтт?

Дэймон задумчиво смотрел на Уайнону. Она красивая женщина, возможно, самая красивая в Голливуде. Почему же она всегда ведет себя так, словно находится на грани нервного срыва? Что заставляет ее самозабвенно копаться в себе и окружающих? Тяжелое детство в коммуне, организованной хиппи, где даже не было электричества? Алкоголь и наркотики, которые она начала употреблять раньше, чем получила водительские права? 

Уайнона словно бежала от чего-то. Однажды она сказала: «Я боюсь жизни, и у меня на это есть свои причины».

Вот почему Мэтт был с ней он понимал, что они похожи. Только Уайнона выплескивала свои страхи наружу, а он держал их за семью замками.

 — Приятель, она — крестница Тимоти Лири, известного поклонника ЛСД и психоделики. Если ты ждал спокойной семейной жизни, ты явно выбрал не ту девушку, — сказал Бен Аффлек.

Но даже для девушки, выросшей среди хиппи, Уайнона вела себя странно. Ее настроение менялось по сорок раз за день. Сегодня она могла страстно увлечься какой-то идеей, а назавтра не понимала, что в ней такого особенного. 

— Справедливо, — рассмеялся Сол. — Но сейчас я здесь, и меня интересуют подробности.

Конечно, Мэтт не рассказал ему никаких подробностей. Выдал пару общеизвестных историй про розыгрыши, которые любит устраивать на съемках Джордж Клуни. 

— Малыш, ты больше не доверяешь старику Солу, — укоризненно говорил журналист. — Расстался с Минни Драйвер— и все сливки снимает Опра. Начал встречаться с Уайноной Райдер — и ни слова мне. Да что с тобой такое?

Мэтт едва не расхохотался. «Где Опра и где ты», — подумал он. К тому же даже сама Минни узнала о том, что Дэймон ее бросил, из этого самого шоу Опры Уинфри. Но об этом он решил не упоминать и холодно ответил:

— Ты не позвонил. А Опра позвонила. Побеждает быстрейший. Твои слова.

— А что происходит у твоего дружка с Дженнифер Лопес? Пойми правильно, для меня нет ничего интереснее твоей жизни, но Бен и Джен сейчас — история номер один.

— Я ничего об этом не знаю, — отчеканил Мэтт, бросил на стол деньги и пошел к двери.

— Так узнай! — крикнул ему вслед Сол.

Вечером, как назло, позвонил Бен. Он был измотан, жаловался на то, что пресса не дает ему прохода, а Дженнифер, судя по всему, получает от этого огромное удовольствие.

— Я больше не могу отвечать на вопрос «почему вы вместе?» — устало говорил Бен. — Я вообще не понимаю, почему отношения двух разнополых совершеннолетних людей вызывают столько вопросов. 

Так ты с ней действительно по любви? — уточнил Мэтт. — Не для рекламы?

— И ты туда же, — вскипел Бен. — Сам подумай, на черта мне такая реклама? Из-за всей этой истории я превратился в кукольного Кена. Кто те-перь поверит, что я хороший актер? Все смотрят на меня только как на «парня, который спит с Дженнифер Лопес»!

Когда позвонил Сол, Мэтт почти дословно пересказал ему этот разговор. «Впервые в жизни репортеришка может принести пользу», — думал он. Хотя в глубине души считал себя лучшим актером, чем Бен. Ведь Мэтт мог научиться чему угодно ради роли: ездить верхом, стрелять, играть на рояле. Однажды он попал в больницу из-за того, что сидел на диете, сбрасывая вес для съемок. И все равно продюсеры платили ему на порядок меньше, чем Аффлеку. Лишь после «Идентификации Борна» их гонорары почти сравнялись— Дэймон получил за фильм десять миллионов долларов, но сколько времени на это потребовалось...

Поглощенный своими мыслями, Мэтт не заметил, как к нему, смущенно хихикая, подошли две девушки.

 «ЕСЛИ хочешь найти невесту, иди в ресторан. Там работают самые лучшие девушки, — сказал Клуни. — Все мои невесты были официантками»

— Мистер Дэймон, мы бы хотели сфотографироваться с вами, — сказала одна из них на вполне приличном английском.

Девушки смотрели на него лукаво и вместе с тем настороженно, словно ждали какого- то подвоха. Видимо, они тоже слышали свежую историю о том, как Хью Грант запустил в одного назойливого фотографа банкой консервированной фасоли.

Мэтт снял очки, широко улыбнулся и обнял одну из девушек за плечи. Ее смуглая щека оказалась совсем рядом, и он увидел трогательные веснушки на совсем детской коже. С тех пор, как в его жизни появилась дочь Изабелла, веснушки вызывали у него умиление.

— Я не намерен жениться только потому, что это сделали все мои друзья, — говорил Дэймон, улыбаясь в объектив телекамеры. — У меня есть подруга, нам хорошо вместе, но о свадьбе речь пока не идет.

Ведущий ток-шоу понимающе кивал головой, и Мэтт видел, как он автоматически отсчитывает секунды, оставшиеся до конца прямого эфира. Не успел актер сесть в машину, как его телефон зазвонил:

— А теперь, малыш, расскажи старику Солу всю правду.

— Нечего рассказывать. Все, что ты хочешь узнать, уже написали в газетах. Я люблю Луч а ну, Лучана любит меня. Все как обычно. И ты даже представить не можешь, насколько я этому рад.

Это была истинная правда. Лучана Баррозо, родом из Аргентины, работала барменшей и одна воспитывала дочь Алексию. Все ее мечты сводились к простым и понятным вещам: встретить хорошего парня, который бы стал отцом Алексии, выйти за него замуж, родить еще детей и жить с ним в любви и согласии, пока смерть не разлучит. В ней не было истеричности Уайноны Райдер и амбициозности Минни Драйвер. Она не была помешана на своей внешности, считала, что сумка не должна стоить дороже двухсот долларов, и предпочитала хороший домашний обед торжественному выходу в -модный ресторан. Возможно, в Лучане не было голливудского шика, но зато она была доброй и надежной, как земля. Глядя на нее, Мэтг недоумевал, почему Отношения Райдер и Дэймона закончились тем, что девушка отнесла все вещи и подарки бойфренда в секонд-хенд.

Раньше его так тянуло к женщинам, которых принято называть «шикарными».

Его психоаналитик, конечно, нашел бы, что сказать по этому поводу. Бен Аффлек заводил романы с актрисами — Мэтт делал то же самое. Бен появлялся на тусовках со звездами — Дэймон тоже находил себе девушку, чья известность не вызывала сомнений. Дошло до того, что в конце концов он чуть не женился на Одессе Уитмайер только потому, что она была персональной ассистенткой Бена. Увел, можно сказать, девушку у друга из-под носа, но добродушный Аффлек даже не расстроился — у него-то недостатка в женщинах никогда не было.

Неудивительно, что Мэтт, заметив равнодушие Бена к его роману с Одессой, немедленно потерял к ней интерес.

Но когда у него появилась Лучана, все неожиданно изменилось. Через несколько месяцев после знакомства она переселилась в его дом, и в первое же Рождество после этого Мэтт познакомил ее со своей матерью, которая неожиданно одобрила выбор сына. А Бен, поговорив с Лучаной несколько минут, шепнул Мэтту:

— Парень, это твой шанс.

Даже Клуни, который всегда относился к браку со смесью ужаса и отвращения, похлопал его по плечу и, кривовато ухмыляясь, сказал:

— Если хочешь найти невесту, иди в ресторан. Там работает самые лучшие девушки. Я знаю, о чем говорю. Все мои невесты были официантками. С одной я прожил три года, с друтой — два... И на каждой собирался жениться. Когда-нибудь. Но они не стали меня ждать и нашли себе путевых парней.

А Мэтт сначала не мог понять, хочет Лучана замуж или нет. Он не собирался давать ей ложных надежд — свадьба действительно не входила в его планы. И вообще, когда двое любят друг друта, какое значение имеют формальности? Лучана выслушала этот типично мужской лепет с улыбкой и сказала:

— Обручального кольца я не жду. Но я жду ребенка.

Девушки, получившие автограф и фотографию, удалились, весело щебеча по-итальянски и придерживая от ветра короткие юбки. Мэтт задумчиво смотрел им вслед и пытался представить, как будет выглядеть в их возрасте его дочь. Лучана была беременна, и он уже прочитал уйму книг о том, как правильно воспитывать детей. Даже разговаривал на эту тему с матерью. Правда, усвоил только одно: большая часть родительской энергии уходит на то, чтобы справиться со страхом за своего ребенка и боязнью оказаться плохим отцом. Формально у него уже был ребенок — первая дочь Лучаны, но девочке было шесть, когда Мэтт впервые ее увидел, поэтому они были, скорее, друзьями, чем отцом и дочерью. Но его собственный ребенок — это совсем другое...

Впервые в жизни Дэймон думал о том, кто он на самом деле. Анализировал свою работу7: как часто он играл плохих парней, с какой охотой соглашался на роли лицемеров. Действительно ли он стремился продемонстрировать свое актерское мастерство или просто его притягивали герои, поступки которых были так похожи на его собственные? «Талантливый мистер Дэймон» называли его журналисты, а Бен шутил:

— Смешно с твоей рожей студента-хорошиста играть предателей и шулеров.

Изабелла — дочь Мэтта и Лучаны — родилась в июне 2006 года.

Но когда родилась Изабелла, первым, кто позвонил Мэтту, был Аффлек. Он пожелал малышке здоровья и счастья, а напоследок добавил:

— У меня есть друг, которому я доверяю как самому себе. Это редкое везение. Надеюсь, у Изабеллы тоже будет такой друг.

Вот тогда Мэтт похолодел. Друг, похожий на него? Завистливый и подлый притворщик, который будет годами выбалтывать ее секреты всяким темным личностям? Друг, который будет радоваться ее неудачам?

 С того дня Дэймон стал бояться звонков Сола как никогда раньше. Ему мерещились аршинные газетные заголовки «Кинозвезда много лет работала на бульварную прессу» или «Чтобы прославиться, Мэтт Дэймон продал друга». Или просто: «Мэтт Дэймон— предатель и скотина». От него отвернутся друзья, его будут презирать коллеги, но это он сможет пережить. А вот что он скажет дочери, когда она вырастет и узнает, что за человек ее отец?

Он стал реже появляться в клубах и на вечеринках, опасаясь встретить там Сола. Сменил номер телефона и попытался начать новую жизнь. С Беном они общались все реже: Мэтт проводил время с Лучаной, Аффлек — с Дженнифер Гар-нер. Их общие друзья говорили, что «Мэтт поплыл». А сам новоиспеченный отец был предельно серьезен: он даже перестал сниматься в опасных трюковых сценах, чтобы не рисковать лишний раз жизнью. «Психологи называют это «полной переоценкой ценностей», — размышлял как-то вечером Мэтт, укачивая на руках дочь. — Но они ошибаются: это не переоценка, это обретение единственной ценности в жизни. Слава, деньги, амбиции — это ничего не стоит. Все, что у меня есть, — в моих руках. Господи, какой же я был идиот, хотел променять свою жизнь на чью-то чужую...»

Мэтт одним глотком допил остывший кофе, расплатился и пошел к городской пристани. Он купил билет на только что прибывший паром, поднялся на верхнюю палубу и устроился в углу. Ему нравились эти маленькие пыхтящие суденышки, бороздившие озеро словно рейсовые автобусы. Нравился запах разогретого топлива и темпераментные возгласы капитана, когда в очередной деревне ржавый борт посудины ударялся о крохотную каменную пристань.

Мэтт почувствовал, что в кармане вибрирует телефон.

— Приятель, у тебя есть планы на вечер? — спросила трубка голосом Клуни. В последние пару лет они стали настоящими «корешами», в каком-то смысле Джордж даже заменил Мэтту отца. Клуни был старше, пережил и внезапно пришедшую славу, и забвение; он умел работать на площадке как одержимый и не боялся говорить правду ни друзьям, ни врагам. Для скрытного, неизменно сдержанного Дэймона все эти качества стали настоящим открытием. А самое лучшее в Джордже было то, что он никого не пытался воспитывать.

На принадлежащей ему вилле «Олеандра» для гостей существовало только одно правило:полная свобода.

Джордж Клуни в каком-то смысле заменил Мэтту отца.

Получив приглашение на виллу Клуни, Дэймон оказался в одной компании с Брэдом Питтом.

«Ешь, пей, спи, развлекайся с девчонками — делай что хочешь, но получай удовольствие», — сказал Клуни, приглашая Дэймона погостить на вилле.

— Девчонки — это лишнее, — улыбнулся Дэймон. — А все остальное звучит заманчиво.

— Пригласи жену с дочками, — предложил Клуни. — Прокатишь свою старшую на водном мотоцикле, ей понравится.

Мэтт знал, что Джордж терпеть не может детей, и оценил жертву, которую тот готов был принести во имя гостеприимства. Знал и то, что в десятках интервью, которые Клуни дал по поводу премьеры «Тринадцати друзей Оушена», имя Дэймона звучало очень часто. А еще он хорошо помнил, как однажды Джордж надел майку с надписью «Если вы посылаете к моим дверям папарацци, будьте готовы к тому, что они не вернутся». Мэтт вспомнил фильм «Миротворец», представил, как Клуни разряжает обойму в худую фигуру с засаленным блокнотом, и невольно улыбнулся.

— Я нашел в Белладжис отличный ресторанчик, — рокотал Клуни. — Мы с ребятами собираемся там поужинать г обсудить кое-какие дела. Ты с нами?

«Кое-какие дела» на языке Джорджа означали выпивку И покер в чисто мужской компании.

— Лучана с девочками прилетают только завтра, — сказал Мэтт, — так что я в деле.

— Тогда до вечера, партнер, — отозвался Клуни и да; отбой.

Паром содрогнулся, выплюнул клубы черного дыма и отвалил от пристани.

Почти год после рождения дочери Мэтт жил спокойно. Сол куда-то пропал: то ли не смог узнать его новый номер, то ли его не интересовали подробности семейной жизни ни Мэтта, ни Бена. Но сегодня утром этот кошмар вернулся. Хорошо

Мэтт смотрел на часы и отсчитывал минуты, оставшиеся до звонка Сола. Он собирался, словно перед выходом на ринг, стараясь представить веснушки и крохотные пальчики Изабеллы. Телефон завибрировал:

— Ну что, малыш, чем порадуешь?

— Прости, Сол, но я тебе уже все сказал.

— Готов поспорить, ты получал большое удовольствие все эти годы, Сол, — отозвался Мэтт. — Тебе нравится ставить людей в неловкое положение, нравится, когда тебя боятся, — это дает ощущение власти.

«Дерьмо собачье, — спокойно, сам себе удивляясь, ответил Мэтт. — Думаешь, ты имеешь право судить меня? Ни хрена подобного»

 Лучаны не было рядом, она бы не поняла, что так напутало ее мужа. «Надо было все сказать ему еще утром,— думал Дэймон. — Но он застал меня врас-плох, я был не готов...»

«А когда ты будешь готов? » — вдруг спросил его незнакомый голос. Мэтт даже оглянулся по сторонам и лишь потом понял, что рядом никого нет, голос звучит только в его голове. Он удивительно напоминал хрипотцу Клуни, но еще больше был похож на собственный тембр Мэтта, правда, с какой-то новой уверенностью, которой раньше он в себе не находил. «Ты думал, что можно просто сбежать? За свои поступки рано или поздно приходится отвечать. Ты передувал и не хочешь больше быть Беном Аффлеком? Тогда тебе придется объяснить это Солу. Иначе всю оставшуюся жизнь ты будешь прятаться по углам от привидения, которое сам вызвал на свет Божий».

— Что ты в отпуске? Это не то, что я хочу...

— Нет. Я сказал — иди к черт. Нам больше не о чем разговаривать.

— Вот как? Не боишься, что старые грешки утянут тебя на дно? Мне теперь стало проще, в Интернете информация расходится мгновенно, пара часов — и все новостные сайты напишут о том, как ты сделал свою карьеру.

— Дерьмо собачье, — спокойно, сам себе удивляясь, ответил Мэтт. — Моя карьера не имеет к тебе никакого отношения. И никакой особенно секретной информации я тебе не предоставлял. Признайся, тебе просто нравилось держать меня на крючке, да, Сол?

— С чего это ты вдруг осмелел, малыш? Думаешь, так высоко забрался, что тебе теперь сам черт не брат? Может, сказать, кто ты на самом деле? — зазвенел высокий пронзительный тельный голос, но впервые за много лет в нем появилось сомнение.

… И запомни еще кое-что: все, чего я добился, я добился сам. Твоей заслуги здесь нет. Можешь писать свои статейки, мне плевать. Не звони мне больше, Сол. Только если захочешь поздравить с днем рождения — он у меня в июне.

— Да ты просто свихнулся, вот оно что! — трубка разразилась нервным смехом. — Собственный день рождения забыл! В октябре, малыш, ты родился в октябре!

— Пока, Сол.

Мэтт нажал на кнопку «отбой», убрал телефон в карман и снял темные очки. Он посмотрел на береговую линию, на разноцветные домики, которые с середины озера казались игрушечными, на смеющихся смуглых девушек на нижней палубе и широко улыбнулся.

— В июне, Сол, — сказал он вслух, — 11 июня, в тот день, когда родилась Изабелла.

 Караван историй 2007/4